Хлеб (рассказ) |
Опубликован в газете "Кировская правда" от 4 июня 1967г.
-Не устали? - спросила краснощекая хозяйка, когда мы, умывшись в другой половине избы, вошли в комнату. -Да вроде бы нет,- ответил я за всех, хотя от тяжелых мешков еще ныла спина и дрожали руки. -Так уж и нет. Бригадирша мне только что сказала: корми городских-то покрепше, работящие парни приехали. Да вы садитесь, садитесь за стол. Я сейчас,- засуетилась она у шестка.- Вот не знаю только, понравится ли вам моя деревенская похлебка. В деревне по-деревенски и готовим. Хуже, наверное, чем в городе. -Мы сами из деревни, Таисья Михайловна, вернее, в деревне выросли, - сказал сидевший со мной рядом Генка. Когда перед каждым из нас дымилась алюминевая миска, Таисья Михайловна вдруг спохватилась: -Хлеб-то я, непутевая, забыла принести. Нисколечко памяти не стало. Через минуту хозяйка вернулась с караваем в руках. -Это уже свежего урожая, а урожай нынче неплохой. Убрать бы только. -Уберем, -заверили мы хозяйку. Таисья Михайловна осторожно положила на стол каравай, разрисованный сверху белыми пятнами муки. Увидев деревенский хлеб, я вспомнил вдруг далекие годы детства. Когда же это было? Ах, да! - в сорок четвертом военном году... *** ...Бродил я по огороду с ржавой лопатой, чтобы найти в земле хоть что-нибудь съедобное. Снегу было еще порядочно, но кое-где грядки успели оттаять. Вскопал огромный квадрат земли, а раздобыл всего три картошины, но что обрадовало меня - совсем не подгнившие, как свежие. Дома вымыл их,соскоблил ножиком матовую кожицу и разделил картошку между братьями. Самый младший, Юрик, похрустев доставшимся ему кусочком, посмотрел на меня: - Я хочу ессо. - У меня нет больше, Юрка.Погоди, схожу снова в огород,- успокоил я брата и подошел к окну. На улице, недалеко от нашего дома, стол мой одногодок Колька. -Ти-мо-ха!-замахал он руками.- Айда в деньги брякать. Я взял битку, старинный большой пятак, и выбежална улицу. Перепрыгивая через лужицы, мы заспешили к старому дому, под окнами которого оттаявшая земля была утрамбована и от солнца чуточку парилась. -В орлянку или на черту? - спросил я у Кольки. -На черту, конечно,- ответил он и, взяв из кулака трехкопеечную монету, провел на земле прямую линию. Отойдя шагов пятнадцать от кона, Колька долго метился, потом кинул битку. -Тьфу ты!-сплюнул он, когда битка упала ближе черты. Я кинул за черту и спросил: -Подставляться будешь? -Разбивай, авось что-нибудь оставишь на разживу. Мы встали на коленки. Я поднял руку с пятаком и ударил по монетам, чтобы перевернуть их на "орла". -Есть, есть, есть, - собирал я перевернувшиеся медяки, а потом и гривенник... Через полчаса у Кольки не осталось ни копейки. -Тимка,а Тимка, дай мне взаймы, я тебе отдам завтра. -Так и отдашь. -Вот ей-бо отдам! Я отсчитал тридцать копеек и вскоре выиграл у него и эти деньги. Колька еще стал просить. "Но дважды взаймы не дают, можно проиграться",- вспомнил я, что говорили в таких случаях ребята, и наотрез отказал. -Вот, хочешь?-вытащилКолька из кармана ломоть хлеба, мягкого, душистого. -За сколько?-проглотил я слюну. -За пятьдесят. Я быстро отсчитал ему деньги и потянулся за хлебом. -Дай еще двадцать копеек,-отдернул он кусок,-а те я отдам тебе завтра. Тятька мне обещал. -Хорошо, когда тятька есть,-позавидовал я и бросил на Колькину ладонь еще одну серебрушку. Колька отдал хлеб. Моя рука невольно приблизилась ко рту, но я вспомнил голодных братьев. -Ты подожди малость, домой сбегаю. -Быстрей давай,-буркнул недовольно Колька. Хлеб мы разделили на шесть частей. Нам, пятерым, да еще маме. Проглотив на ходу свой кусочек, побежал играть. Играли недолго. Колькины деньги снова перекочевали ко мне в карман. -Хочешь еще хлеба принесу? Мамка сегодня шесть караваев испекла. -Тащи полкаравая. -А сколько дашь? -Два рубля. Глаза Кольки обрадованно засверкали. Скоро он опять принес хлеб. Я взял полкаравая и отнес в ларь, где мы когда-то хранили хлеб, сказав братишкам, что съедим его вечером, когда придет мама... Мама пришла усталая, с впалыми глазами, и сразу загоревала, чем ей нас накормить. Я принес оставленную дольку хлеба. -Где взял?-тихо спросила она. -Колька мне дал. -Так ли? -Да, мама. -Отдай им, -показала мать на притихших братьев. -Мы покусали,-сказал повеселевший Юрик, не выговаривая букву "ш".-Это тебе, мама. -Да еште вы,-сердито сказала мать.-Я сварю что-нибудь. Тима, сходи-ка в зимнюю, там есть немного сухих грибов. Я открыл дверь холодной комнаты. На столе лежало горстки две сморщенных черных грибов. Хлеб из ларя не взял: побоялся. Мать сварила грибовницу, и, когда все сели за стол, я неуверенно протянул ей кусочек хлеба. -Ешь, мама, ешь. -У нас ессе есть хлеп-то,- не выдержал Юрик и заулыбался, скосив на меня глаза. -Да, мама, у нас есть еще полкаравая,-осторожно подтвердил я слова брата. Мать положила ложку и строго посмотрела мне в глаза. -Тимка, скажи правду, дали тебе хлеб или ты украл? -Ничего я не крал. Колька дал, у них есть хлеб. Я быстро выбежал в сени и принес полкаравая. Мать схватила меня за рукав: -Снеси хлеб обратно. Слышишь, снеси сейчас же. Или я сама отнесу. Она так посмотрела на меня, что я повернулся, чтобы снести хлеб, но в этот момент заплакал Юрик: -Я хочу хле-па! -Мама, у Кольки еще есть-целых пять караваев,-громко сказал я, и, будь что будет, признался.-Он мне не просто дал, я играл с Колькой в деньги и выиграл у него хлеб. -Как это выиграл?-вскрикнула мать. -Не ругай меня, мама, прошу тебя, не ругай. Я же понимаю, что играть в деньги нельзя, но играл потому, чтобы накормить их,-кивнул я на заплаканного Юрика.-Когда у нас будет хлеб, я не буду играть в деньги, честное слово, не буду. -Тебе уже тринадцатый год пошел, Тима. Ты же совсем взрослый у меня и должен понимать, что играть в деньги нельзя. -Я не буду, мама. Подсел я к Юрику, положил хлеб на стол. Юрик потянулся к нему обеими ручонками. Мать ничего не сказала, только тяжело вздохнула. Я разделил хлеб и дал всем по куску. Братишки весело стали хлебать коричневую жидкость, обжигаясь и закусывая мягким хлебом. Только мать не дотронулась до хлеба. Насытившись, братья забрались на полати и быстро уснули. А мама сидела задумчиво у окна и в полумраке зашивая Юрикову рубашку. -Мам, съешь хоть крошечку,-подошел я к ней и протянул оставшийся кусок.-У тебя же тяжелая работа. Мать отложила рубашку, воткнула в нее иглу с ниткой, прижала меня к себе и стала неторопливо гладить по голове, задевая шершавой ладонью лоб. -Завтра разделишь хлеб на всех,-тихонько заговорила она, украдкой смахнув со щеки слезинку.-Юрику побольше отрежь, он неокрепший еще. А вечером я получу зерно. Сегодня выписали в конторе. Испеку, накормлю всех, и ты обязательно снесешь Кольке хлеб. -Но я же честно выиграл у него. -На деньги играть нечестно, Тима, а на хлебушко тем более... *** -Тимка!-толкнул меня в бок сидящий рядом Генка. -Ты чего не ешь? Я вздрогнул. -Ты что, сыт?-удивился он. В руках у меня был ломоть хлеба, точно такой же, как тогда, в далеком детстве, выигранный у Кольки. Такой же мягкий, ароматный. -Ешь, ешь!-заулыбалась мне Таисья Михайловна.-Чай, заработал за день-то. Газета "Кировская правда" 4 июня 1967г. |
След. > |
---|
Скоро весна! Скоро, скоро отпоют метели, Оттрещит, отстукает мороз, Поисчезнут снежные постели Под крылатый гром весенних гроз. Зажурчат ручьи веселым пеньем, Вновь весна наденет свой венец. Скоро утром солнечным, весенним Запоет мне песенку скворец. Скоро, скоро радость и веселье Озарит пылающим огнем. Я приду к весне на новоселье Первым теплым, праздничным деньком. И тогда под свежий запах ели Убегу в дремучие леса, Мне под шум чарующей капели Обласкают душу небеса. |